Лидеры легендарного музыкального коллектива Владимир Якимец и вокалист Славко Нудык дали эксклюзивное интервью Styler перед своим киевским концертом
На днях в Киеве прошел Всеукраинский фестиваль акапельной музыки A Capella Fest Kiyv, в котором приняли участие молодые и уже ставшие легендарными коллективы. Двухдневное музыкальное событие собрало таланты со всей Украины: коллективы представляли аранжировки уже известных песен и свои авторские композиции. Завершился фестиваль выступлением хедлайнеров – знаменитой во всей Украине и за ее пределами вокальной формации "Піккардійська терція".
За пару часов до выступления в столичном Carribean Club
Общались с ребятами, конечно же, на украинском языке. Интервью публикуем в переводе на русский.
Расскажите, пожалуйста, об акапельном фестивале, на который вы сегодня приехали.
Владимир: Прежде всего хотелось бы, чтобы подобных событий - и фестивалей, и конкурсов, - было у нас побольше. Ведь сейчас видим, что новые акапельные коллективы создаются, а выступать им негде. Куда они могут предложить свою песню? Никуда, ведь в эфир на радио такого не ставят. Кроме того, кто пригласит их на концерт? Кто из акапельных коллективов Украины гастролирует? Мы, и еще ManSound.
В наше время акапельные фестивали – редкость, и поэтому такое событие, как А Capella Fest Kiyv – прекрасная возможность для молодых исполнителей. Тут уже есть возможность и демо-запись сделать, и видео выступления записать. Уже что-то. Но был период, когда любая украинская музика была востребована, и даже очень. Теперь же радиостанции у нас все форматные, а мы – неформатные.
Славко: Лет семь назад была успешная попытка создать в Киеве фестиваль Vocal Zone. Он был как раз международным, ведь в то время не было такого количества акапельных коллективов. Фестиваль и конкурс все-таки ставят перед собой разные задачи: на Vocal Zone приезжали из разных стран с большими концертными программами. На конкурс же можно подготовить лишь несколько композиций, но в любом случае польза этих двух форматов очевидна.
Вы упомянули о том, что когда-то украинская музыка была у нас более популярна, чем сейчас. Почему, на ваш взгляд, все так поменялось?
Владимир: Вопрос в том, на какую именно украинскую музыку у нас сейчас спрос. Ведь вроде как "Виа Гра" считается украинской группой.
Славко: Кажется, да. Вроде как.
Владимир: Ну вот. У нас есть большая проблема, связанная с жанровыми нишами на радиостанциях. За редкими исключениями, нет профильности, когда одни бы транслировали только джаз, другие – только классический рок, третьи - только старую украинскую эстраду. Ведь сами знаете: у нас все радиостанции однотипные. Переключаешь волну с одной на другую, и там звучат одни и те же песни.
А потом люди говорят, что у нас нет качественной украинской музыки, чтобы заполнить эфир. Эта музыка есть, причем ее достаточно. Просто директорам FM-станций стоило бы переворошить мусорные баки, куда на протяжении многих лет выбрасывались демо-записи наших молодых исполнителей, а потом взять эти записи и еще раз послушать. Тогда все станет на свои места. Примерно с 1993-го по 2000 год было все иначе. Нас в то время просили предоставить для эфира любую песню, и ее ставили в эфир совершенно без проблем. А если бы песню "Пустельник" мы записали сейчас, то в ротацию она точно не попала бы.
Жаль, что этого нет сейчас.
Владимир: Тогда это было нечто новое. Это было сознательная политика владельцев радиостанций. Ирина Билык в то время была украинским исполнителем "номер один". Потом она начала петь на русском языке и автоматически перестала быть "номером один" в Украине. Такие процессы часто происходят автоматически.
И уже спустя время, когда в конце девяностых и в начале двухтысячных стало понятно, что радиостанциям надо становиться на бизнес-рельсы и как-то выживать, их политика совершенно поменялась. Вроде все и правильно, но как при этом сохранить присутствие в эфирах украинского продукта разных жанров – никто не задумывался, а сейчас не думает тем более.
Кто может изменить эту ситуацию – государство, сами радиостанции?
Владимир: Должно быть гармоничное объединение усилий, некий баланс. Несколько лет назад в FIFA заложили начало правилу финансового fair play (честная игра – ред.). Кто бы не был владельцем Реала, Барселоны или другого клуба с мировым именем, какой бы арабский шейх не спонсировал покупку профессионального футболиста, на самом спорте это сказываться не должно. Принцип – превыше всего. Нам в стране такого принципа очень не хватает. Все зависит от решимости или нерешимости.
Сейчас много говорят о квотах на украинскую музыку в радиоэфирах. Какое у вас мнение по этому вопросу?
Владимир: Я отношусь к таким квотам позитивно. Давайте будем откровенны: везде на телеканалах мы слышим русский язык. В разных скандальных телешоу неблагополучные семьи говорят на украинском, а всякого рода эксперты и лидеры мнения дают им советы по-русски. Это в том числе подсознательно формирует у нас комплекс неполноценности.
Славко: Мне кажется, это такой особенный ген страха. Появился и сформировался он у украинцев, наверно, лет 300-350 лет назад, когда на нас на протяжении разных периодов истории нападали, захватывали наши территории.
Владимир: Подождите. На нас нападали, но мы боролись.
Славко: Ну а голодомор, расстрелы интеллигенции…
Владимир: Дело в том, что где-то момент был упущен. Сейчас видим, что многие процессы оживают, возрождаются. Ну окей. Допустим, пройдет год такого оживления, а по квотам примут компромиссное решение, устраивающее всех. Но через несколько лет, если не "дожать", процесс может быстро вернуться обратно.
Не думаю, что прожив двадцть с небольшим лет в окружении преимущественно русского языка, будет сложно прожить столько же в окружении украинского. Во Львове сейчас живет много внуков русских НКВДистов. Они там всю жизнь находятся, но при этом по-украински ни слова не говорят. Такая вот принципиальность.
Славко: Нет, это не принципиальность. Я уже исследовал этот вопрос. У таких людей просто нет способностей к изучению иностраных языков, вот и все. Ну и добавить к этому вечную политизированность языкового вопроса. Я, например, до первого класса в школе русского языка вообще не знал. А посмотрите на современные детские садики. Если в группе - десять украиноязычных детей, и вдруг приходит один русскоязчный, то на русский переходят все десять. Но никак не наоборот. Подобную ситуацию наблюдаем и среди футболистов. Те, кто уезжает со Львова в Киев, быстро становится русскоязычным. Не все, но большинство.
Владимир: Ясно, что время от времени этот вопрос поднимается политиками. Разные радикальне партии берегут его про запас, как дополнительный флажок в своих руках.
Славко: Это старая КГБ-стская школа провокаций. Они такие методы разжигания давно использовали, ничего нового.
Владимир: Но дело же и в том, что по сути русский язык нам пропагандировали, но не навязывали. Люди сами создают ситуацию, когда с украинского языка сознательно или несознательно переходят на русский. А должно ведь быть наоборот. У меня есть один вопрос, на который мне никто не может дать ответ. Вот включаем мы, условно говоря, Radio Rocks. Слышим там прекрасных Led Zeppelin
Славко: Это при том, что огромное количество пластинок тех времен давно оцифрованы.
А как с этим дела обстоят в других странах? Ведь в соседней Польше, например, квоты на польскую мзыку в эфирах радиостанций – обычная вещь, которая никаких споров не вызывает.
Владимир: Во Франции квота на отечественную музику в эфирах составляет 70%. Разве можно сравнить с нашими 37%? А на польских радиостанциях их отечественный и зарубежный контент распределяется в процентном соотношении 50 на 50. Но мало того, что это обязанность введена на законодательном уровне. Поляки еще сами этого хотят. Они всеми силами стараются продвигать музику своей страны. Поэтому и споров не возникает. У них роковая, джазовая и авторская песня была мощной во все времена.
Слушая их радиостанции, замечаешь, что полськие композиции звучат через одну: то польская, то зарубежная, потом - опять польская. Наши же радиостанции просят ставить украинские песни хотя бы через 3-4 после зарубежных. Но вместо этого что получается? Украинскую музыку транслируют ночью, когда все спят. Но таким образом обязательство соблюдено, и вроде как не придерешься.
Фото: "Во Франции квота на отечественную музику – 70%. Разве можно сравнить с нашими 37%?" - Владимир Якимец (Виталий Носач, Styler.rbc.ua)
Славко: Кроме наличия в странах ЕС самих квот, разница с нами состоит еще и в том, что в цивилизованных странах на радиостанции коллективы шлют свои записи, и если они интересны, то на эти композиции радиостанция покупает права с возможностью транслировать музику у себя целый год, например. А потом эти права перепродают. Все законно, но кроме того – молодые музыканты имеют хотя бы надежду и уверенность в том, что их услышат.
Нет никакой гарантии, даже в перспективе, что в нашей стране тебя услышат. А вот нередко зарубежные радиостанции буквально бьются между собой за право эксклюзивно транслировать у себя музыку того или иного исполнителя. И это, повторюсь, не рекординговые компании, а именно радиостанции.
Владимир: У нас это тоже можно реализовать. Допустим, путем вписания в законопроект пункта о том, что покупать права на музыку молодых колективов FM-станция имеет право за меценатские деньги. Тогда для радио это ничего не стоит, а молодые талантливые команды только выигрывают. Но этим никто не занимается. Вместо конструктивного диалога - манипуляции и популизм.
Помню, вы несколько лет назад выступали в Луганске. Чем вам заповнилась та поездка?
Владимир: Когда три года назад мы были с сольным концертом в Луганске, много кто из зрителей к нам после выступления подходил. Люди были удивлены и говорили "а мы и не знали, что такие коллективы в Украине есть". Из Москвы им из года в год возили с концертами Кобзона и прочий неликвид, лишь бы люди не начали думать. Срабатывал стереотип "это же бесплатно".
Славко: Повторюсь, что в этом отношениии ничего нового пока не придумали. Достаточно прочитать пьесы Старицкого "За двумя зайцами" и "Мина Мазайло" Кулиша, чтобы понять: до определенного момента практически весь Киев говорил по-украински.
Владимир: А возвращаясь квотам, я считаю, что все начинается с закона. Если нормальные квоты таки появятся и закон примут, то допускаю, что в течение недели будет волна возмущения. Может даже с протестами будут на улицы выходить. Но я уверен, что примерно через месяц это станет нормой, и о вопросе все забудут. Это по сути и должно было стать нормой уже давно.
Но настроены вы в этом смысле оптимистично?
Владимир: А как же иначе! Можно, конечно, плюнуть на все и уехать зарабатывать деньги в Польшу, Канаду или любую другую страну. Но зачем? Кто тогда останется здесь? Я не сомневаюсь, что наши внуки будут жить лучше нас, но хочется жить еще и с ощущением, что мы стараемся сделать страну лучше здесь и сейчас.
Славко: Мы уже настолько прочно идентифицировали себя как львовяне, что уезжать никуда уже нет смысла. Вспомните: еще два года назад мы думали, что настанет крах: и экономический, и политический. Но мы выстояли, и понемногу двигаемся вперед. Но изменения на самом деле не такие медленные, как кажется. Ведь кто бы мог подумать, что мои дети будут спрашивать "А кто такой Ленин?". Хотелось бы, чтобы наши внуки точно так же спрашивали "А что такое коррупция?".